Главный зал
30 октября 2010 года, вечер.
Слуги слишком поздно спохватились, что в тренировочном зале остались настежь открытыми двери, в которые врывался влажный прохладный воздух, играючи создаваемый порывами поднявшегося к вечеру ветра и сейчас гнущего в, казалось бы, беспричинной агрессии кроны деревьев к земле. Ему удалось подхватить сухую ветку, которую, видимо, просмотрел садовник и не убрал, и проткнуть защитную пленку, под которой утренней уборки ждала собранная с вечера рыжая листва. Найдя себе новое развлечение, ветер подобно дикой собаке распотрошил содержимое пакета, раскидав тщательно убранные уже подгнившие листья по саду и загрязнив воду в искусственном пруду. В свете уличных фонарей это не было заметно. Зато шелест листвы, проникшей и в зал, был отчетливо слышен. Слуги сами создали себе работу – в следующий раз будут внимательнее.
Вернувшись днем домой, Рита в свойственной ей капризной манере отказалась помогать Ванессе разбирать ее сумки, предоставив ей помещение, слугу и дав разрешение хозяйничать сколько ей будет угодно, а сама отправилась в дальний конец дома, где располагался тренировочный зал и где, она не сомневалась, должен был находиться ее супруг, раз он не был обнаружен в кабинете. Не вдаваясь в подробности и вовсе проигнорировав описание прошедшего дня, женщина припала к губам мужа изголодавшимся поцелуем, выразив им все, что было нужно.
В этот вечер Робеспьер чувствовала себя измотанной и уставшей, что стало причиной ее раннего отхода ко сну. В прочем, не столь раннего, как могло бы быть.

31 октября 2010 года, 7 утра.
Закон подлости является неотъемлемой частью жизни человека: без него его жизнь была скучна и невыразительна. Хотя, Рите и без того казалось, что ее жизнь превратилась в унылую рутину и убивающую скуку. Но вчерашнее желание выспаться оказалось лишь желанием: на деле же она вновь проснулась ни свет ни заря благодаря ворвавшемуся в сон звуку газонокосилки. Садовник узнал много нового о себе от разъяренной американки, не поленившейся выйти на улицу с вырванным из розетки штепселем от газонокосилки. Спустя полчаса, Робеспьер была в тренировочном зале, освобождая свой разум от ненужных мыслей в сиддхасане, пока слуги накрывали на низеньком столике среди множества подушек завтрак, который Рита распорядилась подать именно сюда, как в наиболее располагающую к спокойствию комнату в доме. За окном сонно чирикали птицы, а о разбросанной ветром вечером листвы напоминал лишь зацепившийся за ветку боярышника кленовый лист.
- Когда мой супруг и синьорина Фьорентино проснуться, сопроводите их сюда на завтрак, – монотонно произнесла Робеспьер, не открывая глаз.

Отредактировано Рита Робеспьер (2011-11-01 13:09:55)

Утро, ах, утро… как же все-таки неимоверно приятно начинать его после полудня и не чувствовать себя сонной мухой, прилепленной к лобовому стеклу, по которому приходится лениво перебирать лапками, дабы избежать столкновения с гонящимися за тобой дворниками. Еще более приятно, когда поутру в голову не лезут странные ассоциации, от которых хочется покрутить пальцем у виска. Сияющим непониманием взглядом я следила за Ритой и за объектом, призванным одарить меня утренней порцией кофе, осталось только намекнуть ему, чем он должен меня одарить:
- Кофе, - получилось немного визгливо, когда в поле зрения попал нос Бернардо, а следом и весь он, - Берни, - произнесла так же как «кофе», приветствуя мужа подруги, проводила его взглядом до места остановки и, задрав голову, пригляделась, сощурив взгляд, - ты выглядишь усталым… кажется, тебе лучше сегодня остаться дома, - весело резюмировала, сделав первый глоток своего кофе, почувствовав в себе прилив неведомых сил, захотелось говорить, не задумываясь, просто нести всякую чушь, я называю этот приступ – «утренняя словоохотливость», так я разминаюсь перед тяжелым днем, обычно разговаривать приходится с Пончиком, а тут такая чудная аудитория, что просто невозможно удержаться!
- Тебе не показалось, что этот Ленни несколько не подходит Мелани, хотя, я, конечно, рада за нее, в ее-то годы привлекать к себе молодых ухажеров тяжелый труд… я все никак не могу придумать, что одеть, Бернардо, что сегодня с погодой? Ты ведь знаешь, да, не погонишь же ты людей на празднество в дождь и холод, а если будет дождь или туман, то фейерверк придется отменить… ммм, было бы очень жаль, - подкрепившись еще одним глотком кофе, я продолжила, - надо придумать, какое же все-таки зло мы сотворим… ой, и утром это значит уже скоро, а нам надо еще заехать в редакцию и снарядить репортеров порасторопнее на место событий… ох, столько дел, столько дел, - а дальше я углубилась в мысли о несуществующих делах, которые мелькали короткой необходимости, а потом резво пропадали, в целом день обещал быть столь же пресным как и все предыдущие с небольшой сменой антуража.

Начало игры
8.30

Нервная трель дверного звонка стала предвестницей появления на территории дома главы города нового лица. Открывать не спешили, и Марко пришлось вновь воспользоваться звонком, нетерпеливо вжимая кнопку в стену. Его не ждали, но столь ранний визит был обоснован ситуацией чрезвычайного характера. 
Романо резко окинул колким взглядом свое разрозненное отражение, возникшее в зеркальных вставках двери, и с отсутствующим выражением лица погрузился в раздумья. В последнее время в Сагредо появилось много новых лиц. Возвращались и хорошо забытые старые, как, например, двое Вальянтов, неожиданно и почти синхронно заскучавших по родным пенатам. Связано ли то было с беременностью Ринаты Вальянт, о неизвестном отце ребенка которой полнился слухами город, но произошедшее этой ночью происшествие - «проникновение на территорию частной собственности с целью хищения ценных вещей и денежных средств» вызвало много вопросов у главы сагредовской жандармерии.
Шаги внутри дома достигли слуха шерифа и вернули к реальности. Темноволосая девушка в переднике с собранными сзади волосами впустила его внутрь и вызвалась проводить до места пребывания хозяев, на что Романо ответил кратким кивком.
Он следовал за служанкой из одной комнаты особняка Тассо в другую и без интереса осматривал убранства каждой. Стиль Риты был узнаваем во всем: американку в ней было не убить. Об этом свидетельствовал теперь и внутренний облик дома – он изменился. Но волновало Романо не это, а возрастающее влияние интервентки на своего мужа. Эта женщина подминала под себя весь город, и только слепой не видел этого. Сейчас же она сидела за миниатюрным столиком посреди тренировочного зала в компании своего мужа и верной подруги. Присутствие последней окончательно убило саму возможность приватного разговора с главой города.
- Прошу прощения за вторжение, - вклинился Марко в возникший словесный вакуум над трапезой присутствовавших и замер.

Пребывая в некой пространной задумчивости я осторожными глотками вмещала в себя утренний кофе, улыбаясь собственным мыслям, а также слишком откровенно радуясь тому, что Бернардо не будет словно Цербер сопровождать нас и контролировать, а займется своими делами… своими делами! А как же интересно сунуть нос во все дела, тем более, мэра.
- Бернардо, - манерно протянула, чтобы задобрить Берни, - а что же ты будешь делать целый день без нас, твоих маленьких радостей? – озарив утреннюю трапезу своей искренней улыбкой, с видом святейшей наивности хлопая глазками, я уставилась на мужа подруги, ожидая подробную исповедь о всех планах главы города, начиная с той минуты, как наши с Ритой ножки в аккуратных туфельках переступят порог этой крепости.
Один план нарисовался столь же внезапно, сколь и приятно. Появление этого мужчины где бы то ни было всегда будило во мне недюжинный интерес и массу переживаний, шериф всегда тянул за собой на хвосте массу сенсаций, которыми так беден был маленький Сагредо. Переключив свой заискивающий, натренированный годами общения с мужчинами взгляд с одного на другого, сменив лучезарную улыбку на более скромную, да и вообще собравшись как трансформер, разбросавший свои конечности по полу, гордо выпрямила спину, при этом выпятив грудь и с придыханием поздоровалась:
- Доброе утро, синьор Романо, - и умолкла, не мешая двум законным интервьюерам, то есть владельцам дома, допросить незваного гостя.

- Пожалуй, - коротко ответил на предложение хозяина дома Марко, вкладывая в слова противоположный смысл. Дабы убедиться в том, что его поняли, ответ шериф сопроводил немигающим почти змеиным взглядом, сжав руку Тассо чуть сильнее, чем того требовали приличия. Уведи он мэра на разговор тет-а-тет сейчас, это дало бы благодатную почву любопытству остальных присутствовавших в помещении лиц.
- Доброе утро, синьорина Фьорентино, - откликнулся мужчина тем же бесцветным тоном заправского ментора, занимая место строго напротив мэра. Все формальности были соблюдены.
- Действительно, убили, - не замечая иронии, отрапортовал Романо. – Ночью в порту рыбаки обнаружили труп мужчины, на вид 30 лет… Кофе, черный, без сахара. Пожалуйста, - прервал он свой рассказ, чтобы избавить местного слугу от мучений неведения, проступивших у него на лице. – Личность уже установили. Убит был еще до того, как сброшен в воду – на шее имеются характерные следы механической асфиксии. Уже имеются подозреваемые.
Во время всего монолога Марко смотрел на хозяйку дома, не сводя с нее глаз и словно не мигая, а закончив, поблагодарил за кофе и сделал первый глоток. Тайны следствия шериф выдавал не из-за наивности или недальновидности, не присущих ему. Обнародование подобных сведений в компании двух главных журналисток города гарантировало первые полосы вечерних газет, а следовательно, положительно влияло на имидж сагредовской жандармерии.