Дом мэра Тассо
27 октября 2010 года, 22:45

По вылизанным улицам Сагредо неспешно бежали двое: черный доберман, внимательный взгляд которого примечал решительно все, что окружало в этот час его и его хозяйку, которая следовала чуть позади, сжимая в руке поводок, позволяющий удержать собаку на нужном расстоянии. На идеально ровных лужайках, которые начали уже принимать привычный для осени оттенок желтезны, уже виднелись небольшие тыквы-лампы, фигурки ведьм на метле и прочая атрибутика надвигающегося праздника. На пути Робеспьер не встретилось никого. Женщина расчитывала добежать до парка и небольшой рощи, в которой скрывалась река, являющаяся одновременно и границей города и наиболее живописным местом. В наушниках играла какая-то песня, включенная исключительно для фона. В отличии от жителей Сагредо и других городов Италии, Рита редко слушала песни на языке, на котором приучила себя говорить и который был слышен ежеминутно отовсюду.
Im already asking
Down on my knees
Im already begging
Begging you please
Невольно, подавшись какому-то импульсу, Робеспьер промурлыкала вместе с солистом простенькое la na na na na na, покачала головой в такт музыке, перепрыгнула через бардюр и устремилась по проезжей части к роще.
В лесу царил полумрак. Не мешкая, женщина побежала по бледной тропинке: вскоре, тусклый свет улицы окончательно исчез. Наверное, антураж идеально бы подошел для какого-нибудь шаблонного американского фильма ужаса, но Рита совершенно не задумывалась о том, что или кого она может встретить в лесу - присутствие Рудольфа значительно успокаивало, поэтому на персональный ужас она не рассчитывала. В какой-то момент показалось, что впереди кто-то есть: доберман резко замирает, от чего его владелица чуть ли не налетает на своего питамца.
- Эй, побежали, - требовательно произносит Робеспьер, обходя собаку и натягивая поводок.
La na na na na na
Fall for you
Песня закончилась. Воцарилась небольшая тишина, во время которой Рита успела различить шелест листвы. Она резко обернулась, попутно выдернув из уха один наушник. Ветер? Мелкий грызун? В плеере заиграла уже другая песня, но это не имело значения. Взгляд ее темных надсмехающихся над всем сущим глаз был прищурен - она отчаянно всматривалась в темноту леса, расчитывая хоть что-то увидеть. Рудольф зарычал. Как не странно, чувство страха так и не появилось: настороженность, внимательность, аккуратность, недопонимание и неуверенность - да, но не страх. Из-за облака на небе выглянула луна, кинув на землю пригоршню света. Доберман вышел вперед своей хозяйки, намеревая защищать. Он рычал, скалился, принюхивался и припадал к земле передними лапами, словно бы готовый к атаке, если этого вдруг потребуют обстоятельства. Но впереди никого не было. Были слышны лишь звуки леса и далекое журачание ручья.
- Пошли, Рудольф, - произнесла Рита и потянула поводок на себя, намереваясь ретироваться, пока не поздно. Пес послушался и вскоре они оказались на окраине леса, где настрой добермана нисколько не изменился. Волею судьбы он и его хозяйка оказались нос к носу, выбежав из-за кустов на тропинку, с волком и незнакомым Робеспьер человеком. Невольно взрогнув, Рита уставилась на них как на разыскиваемых маньяков.
Когда ты живешь в маленьком городе, то через пару дней, а то и меньше, ты уже знаешь абсолютно всех: даже если ты не знаешь их имен, то ты знаешь лица. А лицо мужчины, которого довелось повстречать в этот час в лесу, было не знакомо. В голове тут же появились воспоминания о словах мужа, когда он дозированно, словно бы опасаясь реакции супруги, рассказывал ей об оборотнях. Она вспомнила все и, связав это с незнакомцем, забеспокоилась. Сделав шаг назад и выставив вперед руку, Робеспьер жестко произнесла:
- Стой на месте и не смей ко мне приближаться, - голос был спокоен, а взгляд внимателен. - Если не хочешь, конечно, серебряную пулю в лоб, - уголки губ дрогнули в намеке на улыбку. Еще один полушаг назад, а свободная рука опускает на карман куртки. Практика игры в покер не прошла даром - блефовать Рита умела. Но не в критических ситуациях, когда твой, казалось бы, стабильный мир вдруг рушится.

Через несколько секунд, когда вернулась привычная холодная рассудительность, Робеспьер отчетливо осознала все комичность ситуации. Она чуть было не выложила на стол все карты, какие только имелись у нее, да и у ее мужа тоже, к слову. Какая оплошность, которую, в принципе, не должно было составить труда обратить в шутку. Убедившись в том, что перед ней не оборотень, о которых рассказывал муж, женщина усмехнулась на слова Макса Саломона и достала из куртки пачку сигарет и зажигалку - свое якобы оружие, которое немного игриво продемонстрировала гостю города.
- Рита Робеспьер, министр образования, - несколько сухо представилась, но о прочих деталях своего положения супруга мэра деликатно умолчала, наблюдая за мужчиной с высоко поднятой головой. Намотав на руку кожаный поводок, она таким образом подтянула упирающегося Рудольфа ближе к себе: незнакомца он подпустил к себе, обнюхав его руку без видимой агрессии, с которой он взирал на сопровождавшего мифолога волка. Это внушало некоторое опасение. Пусть внешний облик Саломона и внушал скорее спокойствие, чем волнение, присутствие волка заставляло задуматься. Но Робеспьер по-прежнему отказывалась верить в сказки или "страшилки", как называли россказни о Детях Луны местные жители. И минутное замешательство и волнение, которые выставили ее, по меньшей мере, дурой перед совершенно незнакомым человеком, вызывали в душе женщины легкое раздражение. И разочарование. В себе. - Мне стоило догадаться, – узнав, где остановился гость, произнесла Рита, кривя губы в улыбке, которая должна была сойти за вежливую. - Интересный у Вас... питомец, - заметила она, указав взглядом на волка. Или же волчицу. Достав из пачки сигарету, она прикурила, и только после этого предложила Максу Саломону присоединиться к отравлению никотином собственного организма. – Не желаете? Или мифологи за здоровый образ жизни? – подколола мужчину, щелкнув зажигалкой.

Рита снова взглянула на питомца Саломона. Да, действительно не часто встретишь человека в сопровождении волка. Может, все эти сказки про оборотней связаны с такими людьми, как этот Саломон? С иронией подумала Робеспьер, к которой вновь вернулось прежнее скептическое отношение к легендам данного города. Поднеся к краешку губ тонкую сигарету фирмы Muratti, украшенную тиснением, имитирующим россыпи драгоценных камней на жемчужной ободковой бумаге, женщина затянулась, с наслаждением смакуя ворвавшийся вкус табака и прикрыв от удовольствия глаза. Вдыхание и выдыхание дыма, создание сизой дымки для маскировки целой гаммы взглядов, стряхивание пепла и сопутствующие жесты. Рите вдруг захотелось узнать о госте города побольше. Ровно столько, сколько бы хватило, чтобы утолить неожиданно проснувшееся любопытство.
- И как, истина нашлась? - сардонически усмехнувшись, поинтересовалась Робеспьер спокойным голосом с романтичной хрипотцой об истине, спрятанной в горах. По большей части, это был риторический вопрос. - Профессия обязывает, - мимолетно закатив глаза, будто бы эта обязанность тяготила женщину, Рита вздернула уголок губ в самодовольной ухмылке. - Бег утром и вечером, хорошее отношение к животным и, конечно же, соблюдение запрета на курение в общественных местах, - она развлекалась, безразлично стряхивая пепел указательным пальцем и прикрывая его ногой, стоило ему коснуться опавшей листвы. Об этом ее развлечении говорили все те интонации, которые змеями скользили в ее речи. Каждый плавный, ленивый жест, преисполненный томительной грациозностью говорил о том, что ей, по большому счету, все равно. Дети - это забота их родителей. Не ее. Для Робеспьер же они были лишь обузой: не любовь к подрастающему поколению с годами не уменьшилась. И, конечно же, говорить о запрете курения в маленьком городе было смешно. Он соблюдался, разве что, в образовательных и государственных учреждениях. - Откуда Вы, сеньор Саломон? - лениво растягивая гласные в словах, спросила Рита, наблюдая легкий акцент в итальянском произношении мужчины. Заметить его было не сложно: она сама, прожив в Италии не один год, так и не смогла избавиться от американского произношения. Не видела в этом большой нужды. - Насколько я могу судить, не из Италии, - было немного странно вести беседу в ночное время на тропе, пересекающую рощу от Сагредо до закрытого города. Но это, судя по всему, никого не смущало.

Бровь медленно поползла вверх, как будто бы выказывая немного наигранное удивление от того факта, что мифолог оказался родом из самой точной страны в мире. На его вопрос Рита коротко кивнула, в очередной раз затягиваясь сигаретой и выпуская табачный дым из себя тонкой струйкой из приоткрытых губ. От воды, являющейся вечной спутницей города, с каждым разом все больше тянуло холодом. По земле начал стелиться туман, словно по земле растеклась растрепанная грозовая туча, несколько зловеще скрывая от глаз кажущуюся черной осеннюю траву и опавшую листву. Он медленно наползал из леса, приближаясь к говорившим, но не привлекая их внимания своим присутствием. Гость города, несколько испугавший своим первым и неожиданным появлением Робеспьер, засобирался, в чем, в принципе, женщина ему не препятствовала, а, скорее, поддерживала.
- Взаимно, синьор Саломон, доброй ночи, – она не стала оборачиваться, дабы проводить мужчину взглядом. Она не стала требовать от него своих контактов, прекрасная зная, что ей понадобится от силы минут пять, чтобы выяснить о нем все, что нужно. И даже больше. Затянувшись в последний раз, Рита потушила сигарету о ствол ближайшего дерева, но, не рискнув кинуть окурок на подвластных, в какой-то степени, ей владениях, женщина, натянув поводок, легкой рысцой побежала в направлении особняка, кинув окурок, как и положено добропорядочной гражданочке, в урну.

Кабинет министра образования
28 октября 2010 года

Imperial suite на третьем этаже >>>
Oct. 30, 2010 3 p.m.

Планы редко бывают абсолютно идеальными. И лучше заметить изъян в казалось бы идеальной системе сразу же и самому, чем его заметят другие и спустя то время, за которое ты уже успеешь благополучно все забыть и успокоиться. Заметать следы преступлений брата, да и своих собственных, удавалось всегда безупречно. Вероятно, сделав подобную работу в первый раз, пусть и дилетантски, но идеально, судьба не отворачивает от тебя свой светлый лик и впоследствии. Приятно так считать. Но в этот раз против нас играло то обстоятельство, что мы находились на чужой территории – в чужой стране. В прочем, пока судьба и в  профиль была приятна.
Уходить далеко в лес не было никакого смысла. Поэтому, выбрав оптимальное, на сугубо субъективный взгляд, место, без лишних хлопот наиболее подходящим для этого дела камнем, выбил тому, кто когда-то был юношей, зубы: достаточно, чтобы, в случае непредвиденного опознания, не разыскали его дантиста, что, в прочем, сделать не сложно в этом крошечном провинциальном городке. Жечь плоть в столь откровенной близи к городу было опрометчиво, посему, набив мешок с телом камнями и землей, скинул все это с небольшой прибрежной возвышенности в воду, заметив к своему вящему удовольствию то, как быстро бурное подводное течение подхватило ношу и, прежде чем она коснулась дна, протащило мешок дальше от места «преступления». Сейчас зверски хотелось курить. Но сделать это здесь было б так же глупо, как и оставить свой паспорт с ключами от номера в гостинице. Ситуация казалось несколько комичной и не ухмыльнуться было сложно. В этот же момент пришло сообщение от Иена, послужившее своеобразным сигналом к возвращению. Заглядывать в телефон не было никакого смысла – что пишет брат, было заведомо известно, поэтому, не глядя больше на реку, не спеша отправился обратно в лес, двигаясь неслышно и незаметно в направлении города.
Брат был уже на месте. Он стоял спиной к лесу, прекрасно чувствуя мое приближение. Каждое движение Иена заявляло о его нетерпении и флере недовольства. Врученный ему утром мешок валялся рядом, уже окруженный мошкарой как второй кожей. По лицу скользнул стальной отблеск солнца, отраженного от лезвия оружия, которое брат держал в руках подобно сокровищу, коим оно и являлось. Нас разделяли всего пару шагов, затем еще одной преградой стала катана, холод острия которой резанул по щеке и всколыхнул прядь волос.
- Развлекаешься? – поинтересовался с иронией в голосе и столь же ироничной полуулыбкой на губах, касаясь пальцами тонкой полоски на щеке, которая была ничем по сравнению с тем, какой урон мог нанести непосредственный и целенаправленный удар. Нос уловил запах крови раньше, чем кровавую субстанцию ощутили пальцы, размазавшие ее по лицу как линию боевого раскраса. Не успело пройти и минуты, как на лице единственным напоминанием о касании духа смертоносного клинка был лишь блеклый след смазанной пальцами крови. И никаких ран. – От пакета избавимся по дороге. Садись за руль – мы выбиваемся из графика, - кинув беглый взгляд на часы, подхватил пакет и сел на пассажирское сидение, наконец-то закуривая и с наслаждением затягиваясь, чувствуя, как едкий дым вторгается в легкие.

Гостиная