Была в здании академии, потом гуляла с братом.

Начало нового дня 29 октября.
Около 10 часов утра.

На широком кремового цвета пуфике, пахнущим натуральной и, конечно, дорогой кожей сидела девушка, напоминавшая всем своим видом взъерошенного совёнка, из тех, кто живёт в кактусах, где-то на территории Мексики. Большие серые глаза гипнотизировали взглядом кружку горячего шоколада, которую, казалось, держали исключительно в эстетических целях. Ведь так мило смотрится крупная керамическая кружка, в тонких пальцах, выглядывающих из-под длинных рукавов вязанного не то свитера, не то платья. Сидела девушка поджав под себя ноги в махровых носках. Ей не было холодно, скорее такое "компактное" положение, добавляло уюта, а саму Андреа делало ещё более похожей на зверька. Пышные каштановые локоны расплелись, и нерасчёчаная, встрёпанная голова, говорила о недавнем подъёме хозяйки лучше всего.
Повдыхав ещё немного горячие пары девушка сделала маленький глоток. Они с Беато приехали вчера... или сегодня поздно ночью. После долгой прогулки по аллеям, пока последние фонари не погасли. И вчера же, она склянчила, по поводу праздника, себе выходной от учёбы, наслаждаясь минутами идеальной тишины и покоя. В голове роились разные мысли и образы, навеваемые хорошим настроением и ожиданием чего-то прекрасного. От душевного подъёма в ней сразу появилось множество творческих идей, которые она сейчас и обдумывала, переводя глаза то на горячий напиток, то на вид за огромным (от пола до потолка) окном.
Надо будет украсить комнату кофейными и креповыми лентами. Но не атласными, а капроновыми. Добавить выкрашенных сухоцветов, и насыпать побольше саше в стеклянную вазу-бокал. Ах да, ещё прикрепить распечатанные на декоративной бумаге цитаты и приколоть их булавками к лентам....
На губах играла едва заметная улыбка, чуть мечтательная, но стоило ей почувствовать приближение брата как улыбка стала шире.

Отредактировано Андреа Фабриано (2010-12-06 20:13:13)

Девушка не отказывала себе в редком удовольствии понежится в ласках брата, дополняя комплект идеального утра самым главным компонентом. Мало... Кружка была поставлена на стол, и Андреа потянулась к Беато крепко обнимая того за талию, с неохотой расцепляя руки, давая второму сесть напротив.
- Мудрости? - девушка наигранно глупо хлопнула глазками, - она обходит меня стороной. С тобой ей определённо комфортнее.
Вот так вот с парой невинных комплиментов... почему каждое утро не начинается с этого?
Она почти неосознанно протянула руку и трогательно, кончиками пальцев взялась за рукав брата. Так иногда делают маленькие дети, не желая отходить далеко от родных, и у неё этот жест значил тоже, хотя сама Андреа не отдавала себе отчёт, что делает это. 
- Так хорошо, что тебе не надо идти к указанному времени. Мы можем наконец посидеть и поговорить, поесть вместе. Ах, ты слышал запахи из кухни? Похоже Мария-Луиза решила переплюнуть поваров английской Королевы!
И начав говорить уже не могла успокоится, хотя обычно из неё и слова не вытянешь. Уже через пол минуты оборотниха увлечённо, с искорками в глазах, рассказывала как планирует украсить комнату, сколько метров ленты ей понадобится, а потом и вовсе подскочив с места, добавила к своему рассказу ещё и показ. Аккуратно убранные братом пряди снова упали на лицо ,ясно давая понять, что без расчёски они в порядок не придут, а девушка всё говорила и говорила на все темы подряд. Потом, задумавшись о чём-то и взглянув на собеседника, именниница рассмеялась.
- Я тебя так совсем утомлю с утра пораньше, - она села рядом с ним на пол и облакотилась на его колени, подложив под голову руки, смотря сверху вниз.
Хотя с другой стороны мне и рассказать то нечего...
- Госпожа Фабриано всё готово, - уведомил от двери, к которой Андреа сидела спиной, голос поварихи, - Разрешите подать?
Андреа лишь вопросительно посмотрела на брата, будто спрашивая, нет ли у того возражений или дел.

Глаза Андреа блистали звёздами. Как же ей нравилось всё что происходило вокруг. Сюрприз? Она обожала сюрпризы и подарки. Какая разница, что сегодня такие вещи должны были стать делом обычным, ведь Он же старался. Радостно смеясь она поспешила за Беато, крепко держа второго за руку, а потом и вовсе переплетя свои пальцы с его, крепким замком, узлом связывающим их. На входе она чуть виновато улыбнулась расторопной поварихе, негромко ответив "чуть позже". В этом брат был неизменен. Его неприязнь к людям никогда не уходила совсем, и даже те, нанятые им же в дом, оставались "низшей расой" или предметами интерьера, не достойными лишнего слова или взгляда. Андреа была другой. Для неё никогда не являлось зазорным посидеть за кружкой травяного чая и мясными пирожками и послушать рассказы кухарки. Она любила уют, и старалась создать его во всём вокруг себя. В комнате, в одежде, в отношениях... Её дом всегда был маленьким (и не очень маленьким) замком, где волчонок мог творить собственную сказку. Такую, в которую приятно впустить дорогого человека.
Всегда окружён делами и проблемами. Бумагами и деловыми беседами. Конкурентами и партнёрами. Всем лишённым искренности, тепла и доверия.
Каждая личность в какой-то степени эгоистична. Можно сказать что самолюбие Андреа ликовало, когда она могла дать любимым то, чего им нехватало. Когда она была нужна. Как тот ручной щенок, что очаровывает своей искренностью и которого прижимают к груди, дабы коснутся тёплой мягкой шёрстки, ощутить искренность и непосредственность, зачастую отсутствующую в привычном окружении.
А пара тем времинем дошла до двери и лукаво улыбающийся Беато распахнул её перед именниницей.
- Ну как тебе?
Мама мия...
С тихим скулом подумало подсознание, потому что при виде Ауди, первое что вспомнилось, так это разъярённое лицо некого Кристиана, и красочно вмятый бок его дорогого авто. Потом взгляд переместился на суховатого, подтянутого мужчину, и ещё пару секунд всё тоже подсознание переваривало, что это похоже водитель.
Камень с плечь...
А уж потом Андреа поняла ,что Беато всё ещё ждёт ответа, ну или накрайняк озвученной реакции на свой подарок, посему девушка впилась взглядом в машину, пристально её изучая.
Нет, всё таки в машинах я полный ноль...
Печально заключила девушка, так как не нашла в ней ничего как хорошего так и плохого. К авто Андреа была так же равнодушна как к магазину с гайками. Однако понимала, что в данном случае машина покупалась не с эстетической точки зрения, видимо её семье надоело, что "сокровище" ездит "как попало и на чём попало, с незнакомыми людьми". Чтобы эмоции были достаточно положительными Андреа подняла глаза чуть-чуть выше, внимательно рассматривая роскошнейший бант, уложенный геометрически красивыми складками. Такой огромный, что с него можно было сшить несколько платьев! Вот он и произвёл на неё необходимое впечатление восторга, достаточное, чтобы со счастливым лицом повернутся к брату и ответить:
- Прекрасно!
Главное, что я не сяду за руль сама...
Её ладони лежали на сепленных вокруг талии мужских руках, а губы крепко поцеловали хозяйна этих рук в щёку. Со стороны эту пару никто и никогда не назвал бы родственниками, но ей не было до этого дела. Этим она только поблагодарила за подарок. Так говорила себе сама оборотниха.
- Я думаю, если все сюрпризы распакованы, мы можем приступить к еде?
У девушки зарождалось нехорошее чувство ,что Беато вот-вот подорвётся и уедет по делам и оьна хотела успеть поесть вместе ,а машина... она полюбуется лентой, когда более достойный внимания удалится.

Обеденная комната.

Отредактировано Андреа Фабриано (2010-12-09 20:49:04)

Клуб "Третий Рим".
29 октярбря. 16.30.

На заднем сидении какого-то полусгнившего автомобиля, Беато наконец-то был доставлен домой и в полубесчувственном состоянии передан в руки безымянной горничной. Продолжать и дальше полагаться на помощь жалких созданий населивших землю, оборотень больше не собирался. Собрав в кучу накопившиеся и все возрастающие силы, он чудовищно медленно, но все же уверенно переступил порог дома и, позволив себе опустить плечи и уничтожить прямую осанку, шаркая подошвами дорогих туфель, дошел до гостиной. Назойливая горничная продолжала следовать за ним по пятам, пораженная подобным видом Фабриано и неимоверно вызывающая прилив раздражения своим участливым и сочувствующим видом.
- Пошла вон! – внутренне прорычав это на повышенных тонах, в действительности Беато лишь прошипел, сопроводив все злобным прищуренным взглядом. Встав посреди гостиной он набрал в грудь побольше воздуха, обратив свой взор к высокому потолку и еще сильнее ощутил все не покидавшую его слабость, которая вызывала жгучую ярость. Прежде чем рухнуть без сил на ближайшую горизонтальную поверхность, Фабриано не мог отказать себе в удовольствии смести ногой бесполезные побрякушки: вазочки, рамочки, статуэтки, с нижней полки и под хруст маленьких черепков, от расколотой вазы доплестись до дивана.
Совершив немыслимый пируэт с разворотом на 180 градусов, Беато обернулся спиной к белому предмету мебели и тут же опустился на него, запрокидывая голову на подлокотник и дополнительно пригвоздил свою голову ладонью, опустившейся на лоб. Состояние постепенно улучшалось и мысли начали бороздить голову, самая основная пробивавшаяся сквозь мириады своих соперниц была о насущном происшествии. В голове молодого политика никак не могла уложиться картина внезапного ухудшения самочувствия, которое ни разу за все его двадцать пять лет жизни не давало усомниться в себе. Ответ вряд ли мог родиться сам по себе, для решения этой проблемы нужен был толчок, на роль которого, еще сидя в баре «Третьего Рима», Фабриано избрал Бьянку. Телефон нашелся все в том же нагрудном кармане, куда был помещен после падения заботливой синьориной Берт. Поднеся к лицу трубку, Беато пролистывал номера в телефонной книжке и, наткнувшись на искомый, нажал на кнопку вызова (разговор с Бьянкой).

Пять…десять…пятнадцать…тридцать минут, словно обездвиженная статуя древнегреческому мыслителю. Единственный недостаток композиции – поза мыслей не рождает, в голове была зияющая пустота со свистящим сквозняком, порожденным тяжкой головной болью, тупой, ноющей, будто отсутствующей, но в то же время дающей о себе знать каким-то зудящим ощущением, бесконечно раздражая своего независимого обладателя.
Чтобы хоть как-то сбросить эту гнетущую тяжесть, Беато резко сменил положение тела, одним махом представ посреди гостиной в полный рост отчего еще краткие мгновения приходил в себя, разгоняя пляшущие перед глазами круги, живо ассоциирующиеся с детским калейдоскопом из мельчайших осколков разноцветного стекла, меняющих свои причудливые конфигурации при вращение трубы, вмещающей их в себя. В эти минуты он чувствовал себя истинным инвалидом, заточенным в молодое здоровое тело, но напрочь лишенного всякой физической самостоятельности, что разительно отличалось от того состояния в котором он привык пребывать ощущая себя на вершине мира и держа в своих руках многие артерии городского существования, надежно подминая их под себя, что в свою очередь на данный момент явилось еще более угнетающим общее состояние фактором, убивающим спокойствие и здравомыслие.
Интерьер гостиной неимоверно и необъяснимо начинал бесить Фабриано, заставив произвести временную смену места дислокации на, всегда придающий ему жизненный тонус, кабинет. Частично разоблачившись, Беато скинул себе под ноги куртку, почувствовав необъяснимое облегчение будто тяжесть, прижимавшая к земле, резко пропала, оставив за собой блаженное ощущение легкости, которое, впрочем, скоро становится незаметным и полностью теряется. Тяжело опустившись в удобное кресло, он привычно потянулся к бумагам, занимавшим, как правило, его мысли на несколько часов к ряду, сейчас же отвоевавших себе лишь малую процентную часть его рассредоточенного внимания. Привычные дела медленно, но верно заняли на небольшой отрезок времени молодого политика, похоронив слабые отголоски мыслей о любимой сестре и тех обещаниях, что он грозился исполнить еще несколькими часами ранее, пока сомнительное происшествие не выбило его из насущной действительности, затмив своей необъяснимостью решительно все.
Он не сразу обратил внимание на настойчиво бьющееся ощущение чужого присутствия в доме, но воспоминание о скором приезде Бьянки, заставило его прислушаться к собственным ощущениям и вывело навстречу гостям. Беато столкнулся с девушкой на пороге гостиной, бесшумно продвигаясь по собственному дому, словно тень, сходство с которой придавал и внешний бледный вид, который уж точно не шел ни в какое сравнение с более привычным цветущим и пышущим энергией обликом молодого оборотня.
- Наконец-то, - прозвучало несколько раздраженно, без видимых на то причин. Абсолютно подсознательно интонации сами управляли голосом Фабриано, единственным желанием которого было лишь прогнать эту унизительную слабость, заставившую его прибегнуть к сторонней помощи.
Обреченно выдохнув, Фабриано указал раскрытой ладонью на вход в гостиную, призывая Шавена вернуться туда, откуда она вышла и последовал за ней, слегка удивившись ребенку, сладко дремавшему там, где еще недавно изволил возлежать сам хозяин дома, но, как ни странно, малыш Викторио смотрелся в этих стенах более гармонично, чем их счастливый обладатель, который, заприметив следы недавнего буйства в виде разбросанных безделиц, рассыпавшихся осколками по полу, стыдливо отвел взгляд, сжимая кулаки и медленно опустился в кресло, закатывая глаза к потолку:
- Что со мной? – не желая потревожить ребенка, он произнес очень тихо, будто и не желая, чтобы его услышали, тут же плотно сжав зубы, опасаясь, что жалобы на самочувствие вот-вот выльются излишне бурным потоком, предательски сорвавшись с неверных уст.

Взглядом полным молчаливого недоверия провожая все действия Бьянки относительно себя, Беато старался молчать и дышать в более размеренном темпе, пытаясь как-то обуздать собственное учащенное сердцебиение, и снисходительно позволял себя ощупывать и осматривать. Ожидание, что вердикт будет вынесен лишь при беглом осмотре не оправдалось и Фабриано, с усилием подавив собственное вскипающее раздражение, попытался вспомнить все события сегодняшнего дня, которые по его субъективному мнению никаким образом не могли привести к подобному состоянию. Мысль о том, что "детально" могло относится к детальному описанию его состояния голову молодого политика не посетила.
- Я встал, позавтракал, - чашкой кофе и газетой, но это не важно, - как всегда, принял душ, собрался, поехал по делам в город. Мне нужно было встретиться с новым владельцем «Третьего Рима», но его не было на месте, - на секунду прикрыв глаза, Беато постарался сосредоточиться на дальнейших событиях, - я, кажется, собирался его подождать…да, выпил в баре эспрессо и…все, а потом я почувствовал слабость, хотел позвонить тебе, но не позвонил, да? Я не помню, очнулся я в машине, когда меня везли домой…какая-то девушка, кажется, она там работает…- закончив уже на пределе раздражения, и от того, что приходится, как школьнику отчитываться о проделанных действиях и от того, что  видимых причин его состоянию нет, – что это, вирус, какая-то человеческая зараза? - все плохое в его понимание исходило исключительно от людей.
Хотя постепенно ему и становилось лучше, но Фабриано, как истинный представитель сильной половины, не мог не воспользоваться случаем и добавить трагизма в голос и взгляд, дабы добиться к себе особого внимания со стороны Шавена и сполна насладиться заботой девушки, хоть как-то использовав ситуацию на пользу себе, а не во вред, который и так был очевиден. Вспоминая события дня, он вспомнил и о том, что за целый день ничего не успел поесть, о чем вслед за мозгом вспомнил и желудок, добавив к всеобщей "радости" от происходящего еще и свое недовольное бурчание.

Какие-то обрывочный воспоминания о своем бессознательном состоянии еще таились в глубинах подсознания, и стоило ощутить очередной, а, скорее всего, внеочередной укол боли в височной части, на Беато начинали накатывать тактильные воспоминания, некие ощущения, не оставившие более осмысленных подтверждений своей реальности.
- Обычный кофе, или нет…немного необычно, на сколько я знаю в Сагредо в основном везде используют стопроцентную арабику, а этот скорее напоминал робусту, с тонкой кислинкой…необычное послевкусие, вяжущее. И нет, его подал бармен, стал бы я пить варево какой-то танцовщицы!? – некоторое доля уязвленного самолюбия просквозила в последней фразе.
- Да, я бесконечно хочу пить, - голодный взгляд ложится на опустевший графин и сожаление об излишне опрометчивом деянии, после принятого решения, выгнать всю прислугу, отдается легким стоном. Желания и, кажется, сил, чтобы идти за водой на кухню нет.
- Ты что издеваешься? Какие краски? Я что похож на школьника или на любителя бессмысленной мазни? – излишняя слабость сказывалась повышенной раздражительностью, буквально терзавшей все звериное существо, вырываясь наружу язвительной грубостью и желанием непременно свершить акт возмездия, справедливого, но жестокого, чтобы почувствовать хоть какое-то облегчение за этот бесконечно отвратительный день и это ощущение собственной беспомощности, от которого он хотел избавиться раз и навсегда, заражаясь плюс к раздражительности еще и повышенной горячностью, заставляющей кровь пульсировать в жилах, а глаза лихорадочно блестеть в поисках достойного объекта для вымещения накопившейся злости.