Плавно разрезая дорожное полотно, черный автомобиль, утробно журча двигателем, выехал за ворота старого города. Беато распахнул окна машины и вдохнул полной грудью запах, присущий лишь Кьоджо. Снизив скорость до минимума, Фабриано с наслаждением проезжал мимо знакомых с детства мест. Выехав на проселочную дорогу, скорость возросла и пейзаж за окном проносился, не оставляя за собой следа. Все сливалось в сплошную линию.
Сагредо как всегда встречал городской суетой. На город опустились сумерки. Беато плавно затормозил перед своим домом и, запрокинув голову, прикрыл глаза, давая себе время, чтобы успокоиться и посидеть несколько минут в молчании, обдумывая сегодняшнее собрание. Было негласное правило, которому мужчина всегда следовал, за рулем автомобиля, его никогда не должны были отвлекать насущные мысли, и все внимание было приковано лишь к дороге. Поэтому, когда он остановился, то смог, наконец, включиться в окружающую атмосферу и предаться рассуждениям.
А поразмыслить было о чем, уже который раз Лафает пытался пролоббировать свое мнение о сближении с людьми, что было совершенно недопустимо. Люди никогда не будут способны оценить и понять оборотней. Эта раса и призвана только на то, чтобы с ними можно было развлекаться, как кошке с мышкой. Овчинка выделки не стоит, и все это сошло бы на тормозах, если бы не то, упорство, которое с каждым разом проявляет вожак, что заставляет задуматься о его дееспособности. Антонио никогда не вызывал у младшего Фабриано доверия на месте вожака стаи, но уважения все-таки был достоин. Теперь же Беато испытывал к нему все больше недоверия и тайной неприязни.
Открыв глаза, внезапная резкость картинки ударила в голову, и, не отрывая взгляда от крыши своего Мазерати, Фабриано рассматривал мельчайшие волокна. Строго переплетенные друг с другом, образующие единую поверхность, прочную и надежную. Распрямившись на сидении, Беато распахнул дверь, и вышел из машины, громко хлопнув дверцей, возвещая весь дом о своем приезде.

Сагредо. Кафе "Focolaio"
В противоречии со своими собственными привычками, Беато включил радио приемник в автомобиле. Тишина в пути была отторгнута им с самых первых метров, захотелось фона, создаваемого тихой музыкой. Самая лучшая акустика с лихвой окупала себя, разнося музыку по всему салону и окутывая водителя своими волнами. На пути, Фабриано был вынужден остановиться и пополнить топливо в бензобаке, колеблющаяся стрелочка на приборной панели достигла нуля, и оранжевый огонек настойчиво требовал заполнить бак.
На подъезде к дому, как всегда приветливо зажглись фонари, освещая окрестное пространство. Эту виллу с полной уверенностью можно было назвать крепостью мужчины, каждый уголок в нем был подчинен его желанию и полностью отвечал его требованиям. Вивиан уже поставила свой мотоцикл в гараж, куда минутой позже загнал свой автомобиль и Фабриано.
Не проронив ни слова, достаточно уставший от манерных разглагольствований на протяжении всего дня, оборотень приобняв за плечи, лишь запечатлел на макушке Вив отеческий поцелуй, и войдя в дом, тут же поднялся в свою спальню.
Каждая вещичка была в гармонии с мироощущением Фабриано. Он не терпел небрежности, педантично раздевшись, выделяя каждую пуговичку из петельки, вся одежда была аккуратно сложена и лишь потом, отправлена в бельевую корзину, откуда уже утром должна была исчезнуть стараниями горничной.
Не обремененный сковывающими движения деталями костюма, Беато опустился животом на пол и сделал несколько отжиманий, чувствуя возрастающий тонус мышц. Поднявшись с пола и потянувшись всем телом, мужчина прошел в душ. Моментально омывшись и избавившись от скопившейся за день напряженности, не вытирая стекающие струйки воды с тела, Фабриано прошелся по комнате и, потрогав свою щетину, осмотрел себя в зеркале, пригладив волнистую шевелюру, приобретшую после мытья, вихрастый вид.
Ночь уже полностью завладела городом, а сонливость одолела молодого оборотня, созданного для ночи и развлечений. Но Беато вел до ужаса праведный образ жизни, по крайней мере внешне, в то время, как в душе его маячили глубокие устремления к изничтожению многих, попадающихся ему на пути. Не имея возможности открыто устранять конкурентов физически, политик добивался этого своими методами. Сейчас усталость полностью сковала тело и глаза смыкались, устав от света. Погрузив комнату во мрак, оборотень погрузился в сон, оставив этот день и его проблемы и достижения. Завтра все начнется снова…